Как-то в третьем классе у нас было родительское собрание с учениками. Такое обоюдное садомазо. Дети сидят красные от того, что родители узнают про двойки, любовно выведенные из дневника с помощью убийственной смеси папиного растворителя, маминой жидкости для снятия лака и бабушкиной «Красной Москвы» (вот уже который раз вместо МосКВы, я пишу МосВКы – клиника, ага) и неудовлетворительное поведение на уроках природоведения, например. Родители сидят красные оттого, что их откровенно позорят перед другими такими же красными родителями и ещё нестерпимо хочется надрать виновнику позора уши или отлупить здесь же, что бы все поняли что нифига, мы воспитываем, воспитываем, мать вашу, смотрите как! Но ведь нельзя, мы опять таки люди воспитанные, прогрессивные, работаем на прогрессивке, детей бить нельзя… на виду у всех…. дюлей дадим дома, ага, вы не думайте. А бедная молоденькая учительница, воспитанная на Макаренко и читающая на ночь переписанные конспэкты запрещённых пэдагогов понимает, что затея взрослые-и-дети-неразлучные-друзья нифига не работает краснеет, идёт пятнами, как при внутричерепном давлении и понимает, что зря это она. Но надо держать марку, она учитель, а не пэтэушница, она несёт разумное, вечное. С добрым, пожалуй, сегодня не вышло.
В общем, в отличие от всех красномордых, присутствующих на собрании, мне и маме моей краснеть ни за что не пришлось. С двойками у меня все ОК, а по природоведению я впереди планеты всей: дневник наблюдения за погодой заполняю регулярно.
Вообще, в качестве отступления у меня в жизни было всего лишь две двойки. В первом и во втором классе, ага. В первом за диктант. Диктант был написан на 5, а вот в грамматическом задании я умудрилась вместо АндрЮша, ЛЮба и НЮра наваять АндрУша, ЛУба и, соответственно, НУра. Путала я У-Ю и ещё Б-Д. Но по математике, когда пишешь ЗаБача, никто двойки не ставит. А тут не повезло. Вообще, эта сука-училка меня не любила, я об этом потом как-нибудь расскажу. Я представляю, какое ей это доставляло удовольствие выводить в моей девственно чистой тетрадке жирную двойку. С нажимом, с несвойственным ей наклоном… Утром меня перехватил в раздевалке сосед по парте, мальчик неплохой, по воспоминаниям, только уж очень запуганный. Подозреваю, что учительницей. С круглыми от ужаса глазами он говорит, что у меня двойка за диктант. Я от страха чуть не обделалась. Я же октябрёнок, я же примерный ребёнок, люблю школу, уважаю старших, клятву давала октябрятскую, что учиться буду на круглые пятёрки и вдруг такое пятно в биографии. На негнущихся ногах я пошла в класс, раскрыла тетрадку и увидела этих Андруш и Со. Засмеялась, ага. И тут же испугалась, как я про этот позор маме скажу. Ну, одного Андрушу я б ещё объяснить смогла, но компанию недоделанных девочек… Ехидную харю учительницы первой моей описывать не буду.
Я поступила, как поступала всегда с раннего детства, когда напакостившы понимала, что будет мне сейчас березовой каши по мягкому месту. Легла спать. Это, наверное, от нашего, рассейского, что лежачего не бьют, а спящего тем более, даже богатыри наши русские Поповичи там с Муромцами ждали, когда враги их проснуться, а потом уже драли им всё, а не только задницы. Приходит мама с работы, а я в 7 часов сплю, ага. Мама фишку просекла, к девчонке-соседке – девятикласснице, которая за мной следила до её прихода, чего случилось, мол. Эта очкастая обезьяна и сдала меня. Я же ей с детской непосредственностью горе своё поведала (не конкретизируя, конечно, иначе не жить мне в том дворе и до скончания века носить позорную кличку Андруша), она посмеялась, конечно, неловко утешила, сказав, что на моём веку двоек будет ещё много. И сдала, падла. После этого я поняла, что трёпки не избежать и, покорившись судьбе, в пижаме, аки в доспехах, вышла из своей комнаты.
О мама моя! В смысле, дорогая моя мама! Никогда в жизни не было у нас с тобой разногласий и ссор. Не, ну уму разуму бы меня до сих пор учишь, и будешь учить, я думаю, ещё долго, дай Бог тебе здоровья. Но я навсегда запомнила твою реакцию и твои слова на мою первую в жизни двойку:
- Ну что, двойка? По русскому? Поздравляю с первой двойкой! Бывает. Не расстраивайся. Уроки сделала? Иди мой руки и садись за стол!
Всё!
Честь и хвала тебе за это! Я отплатила тебе почти что серебряной медалью за окончание школы. Если бы не химия и астрономия в купе с этим же русским языком…
Вторую двойку мне поставила учителка физкультуры за то, что я пришла на урок без лыж. А где я их возьму, дура, если в нашей деревне они не продаются и надо ехать в соседний город, а папа машину ещё не пригнал с Украины, значит надо просить кого-то из знакомых, а мы ещё не так долго живём в этой богом забытой дыре, что бы просить людей отвезти нас в этот сраный город, что бы купить эти сраные лыжи для твоего сраного урока, дура. Она поставила две двойки. Во вторник и в четверг. Тут уж папенька мой не подкачал! Всем знакомым он показывал дневник с этими двойками и как пацан своими шрамами хвастался ими перед мужиками. Мужики меня уважали и называли настоящим мужиком. Мне приятно было быть настоящим мужиком. Один из этих мужиков сжалился и в выходные вместе с папой съездил за лыжами.
Мои первые лыжи! Я никогда вас не забуду. Коротенькие, узенькие, худенькие такие, как я сама. Красно – сине - белые, с непонятными надписями на иностранном языке. Подозреваю, что на литовском. Следующий день ушел у нас на то, что бы сделать мне крепление. Креплением служил кусок резины, прибитый сапожными гвоздиками к лыже, и подогнанный по размеру моего валенка. Эмпирическим путём было выявлено, что хоть он и подогнан, но вероятность того, что на первом же манёвре лыжи с меня слетят, вернее, я с них, была 80%. Для этого была придумана хитрая уловка, представляющая из себя резинку от трусов, протянутую сквозь любовно проделанные шилом дырки в резине и завязанная папой морским узлом, который, «ничего, он, Света, не развяжется».
Во вторник я пришла с этим шедевром спортивно - портняжъего исскуства. Двойку мне не поставили. Ограничились записью в дневнике: Ув. родители, купите лыжные палки.
Так вот, возвращаясь к собранию.
На следующий день после него все пришли в школу разной степени выдранности. Те, кому досталось больше всего, почему-то выглядели с иголочки. Выглаженная рубашка или фартук, в зависимости от пола, вымытая голова и уши (помните эту советскую привычку мыться только по субботам), новенькие тетрадки (всё понятно, жизнь с чистого листа понималась буквально), чистая сменка. Такое впечатление, что драли не только деток, но и их мам, за то, что сын-дочь у тебя неряха, двоечник, стыдно за него, посмотри на него, на себя, сама дура, пошел вон и т.д.
Самой обсуждаемой темой были родители. У тебя ТАКАЯ мама, а у тебя ТАКОЙ папа. Не важно, какой ТАКОЙ: важный, страшный, умный, вонючий, красивый. ТАКОЙ, в общем. Моя мама была признана самой молодой. Не в смысле, дурой молодой. А в смысле:
-У тебя ТАКАЯ МОЛОДАЯ мама!
После их затраханых жизнью и жизнью на севере, пергидролево-химических, с лицом-куриная-жопка мам, моя загорелая, отдохнувшая месяц на черноморском курорте блондиночка в финском костюме и чехословацком пальто выглядела Клаудией Шиффер, посетившей исправительное учреждение в поселке Кирпичики Тульской волости.
Её не назвали красивой. Красивой была другая, как раз таки пергидрольная. Нет, моя была молодая. Слово модная тогда не вошло в наш лексикон. Потом, когда мы говорили, сколько нашим мамам лет, моя оказалась где-то посередине, но этот ореол молодости не сошел с неё до сих пор.
Я хочу быть молодой мамой. Но мне 32. Когда мой перец пойдёт в школу, мне будет уже за 35.
Я вижу абсолютных девочек, которые ходят по нашему микрорайону с колясками. В ней непременно лежит орущий краснолицый ребёнок. Вокруг коляски и новоиспеченной мамаши идёт сонм более везучих в жизни или попросту умных подружек. С пивом или джин-тоником. Мамаша с цигаркой. А ведь её сын может стать другом моего. И я буду ей звонить и спрашивать, не у них ли мой сын. Или она мне. Я понимаю, что я не смогу запереть Ваниша в башню, как принцессу и гонять к нему стада учителей. Ему надо будет учиться жить в этом мире. Как и мне в его. Но очень хочется, чтобы кто-нибудь сказал моему сыну: «У тебя ТАКАЯ мама».
Над определением буду работать.
Тадесь!
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →