Рубль. Вторая серия.

-         Теть Клава! – крикнула Анджела – тут ЧеПе. – Куда руками! – прикрикнула она на меня, когда я попыталась собрать осколки банки. Щас придет Клава, она уберет. Ну, что, красавцы? Что делать будем?

Красавцы, мы то есть, молчали. Киса опустил голову, я закусила губу.

-         Ладно. Теть Клав – дай им пол-литровую банку. Чистую. – поворачиваясь к нам Анджела сказала – Клава сейчас вам даст банку, крышку подними – ее помыть надо – Киса проворно подлез под прилавок и достал крышку. – Придете домой, банку чистую возьмете и принесете сюда. Понятно?

-         Понятно. – промычали мы, радуясь, что все благополучно закончилось. Нет, все-таки не зря Анджелу все любят. Хорошая она. И красивая.

Теть Клава ворча принесла банку, отдала ее Катьке из молочного, забрала у Кисы крышку, пошла ее ополоснула в подсобке, и сунула мне банку со сметаной, сказав –

-         Руки крюки!  - стала сметать метелкой осколки банки на совок.

Мы вышли из магазина. В авоське пачка масла «Крестьянское» - повезло, оно не всегда бывает, а мама говорит, что оно самое лучшее. Пол-кило сметаны в новой банке со старой крышкой. Кулек из серой оберточной бумаги, с хвостиком внизу и накрытый верхним треугольником сверху я несла отдельно.

-         На, подержи, только не мотай авоськой, а то разобьешь уже вместе со сметаной, - я передала авоську Кисе и отковырнула верхний треугольник от кулька. 0

-         На, бери, - я протянула кулек Кисе, он поспешно влез в него рукой и достал сразу две подушечки.

Мы шли молча, перекатывая во рту подушечки, из моей уже вытекло варенье и я зажмуривала глаза от удовольствия. Киса запихав сразу две конфетины в рот истекал слюной, но держался – самый цимес был не начать жевать подушечки.

Мы приближались к булочной. И я полезла за деньгами в карман шорт. Сердце упало. Рубашка взмокла и прилипла к спине. В кармане были только монетки. А должен быть еще и рубль. Бумажка. Я мысленно пересчитала все, на что потратила деньги. Сметана – пол-кило по рубль тридцать – шесдесят пять копеек, плюс пачка масла – шестьдесят две копейки и тринадцать копеек за подушечки. Итого рубль сорок ровно. От трешки должно было остаться рубль шестьдесят. Я пересыпала мелочь из одной руки в другую и опять полезла в карман, где лежали деньги. Он был пуст. Киса насторожился.

-         Эй, ты чё? – спросил он шумно втягивая слюну – конфеты занимали весь его рот.

-         Рубль потеряла! – сказала я и на мои глаза навернулись слезы.

-         Как это? – удивился Киса.

-         Откуда я знаю как? – истерила я. – Нету – видишь мелочь одна. А должен быть еще и рубль.

Киса был туповат в математике и он вопросительно уставился на меня. Я не скажу, что я была сумашедшим вундеркиндом, но я да, тогда еще могла складывать в уме и вычитать двух и даже трехзначные числа. Сейчас я бы врядли так быстро сосчитала. Но тогда я схватила прутик, расчистила ладошкой пыль до влажноватой земли и написала в столбик 65 + 62 + 13 = 140 Рубль сорок. А была трешка! Значит:

300 – 140 = 160.

-         Понял? – я уже рыдала, а Киса сочувствующе смотрел на меня не зная как помочь.

-         Понял, - он сглотнул и икнул. Подушечки вкусные, но это же сплошной сахар.

Я уселась на завалинку какого-то дома и рыдала. Громко. С выражением. Мне было безумно жаль, нет не рубль, хотя почти килограмм подушечек! Или триста с лишним грамм ирисок золотой ключик! Или девять! Девять порций эскимо и еще копеечка на газировку без сиропа. А еще можно было купить пупсика, такого хорошенького в ларьке,  за восемьдесят семь копеек, или даже десять октябрятских звездочек, или десять билетов в кино...  Рыдая, я производила в уме подсчеты, еще больше огорчалась и выла уже в голос. Я представила, что мне влетит дома от мамы. Мне казалось, что рубль это огромные деньги и она непременно расстроится и накажет меня. Самое страшное, что я почти уже считала себя взрослой и самостоятельной. Конечно, по сравнению с моей младшей сестренкой, которой только исполнилось всего четыре месяца, я была взрослым человеком. Первый класс окончила. А мой уже собранный ранец с новым пеналом, тетрадками и книгами ожидал, как и я первое сентября. Я всхлипывала, и утирала лицо подолом майки. Вдруг дверь распахнулась и  на крыльце появился парень. От неожиданности я подскочила и громко икнула.

-         Так, что здесь за рыдания? – спросил парень.

Я молча смотрела на него во все глаза. Он был... Вы не понимаете. Он был... Высокий, смуглый, с длинными до плеч черными волосами, на прямой пробор (это мне сейчас не нравятся мужчины с длинными волосами, а в начале семидесятых это было, не побоюсь этого слова - клёво!) У него были светлые глаза. Я и сейчас неравнодушно отношусь к мужчинам со светлыми глазами и темными волосами, а тогда...

-         Я спрашиваю, кто здесь плачет?

-         Она рубль потеряла, - ответил за меня Киса.

Я выразительно посмотрела на него и незаметно показала ему кулак за спиной.

-         Как так – потеряла? – спросил мой принц. И я, обычно за словом в карман не лазающая, стояла как пришибленная боясь дышать.

-         Ну, вот так и потеряла, - развел руками Киса, - оказывается он объяснял все незнакомому парню, а я ничего кроме него ни на что не обращала внимания.

-         Ну, беда, конечно, но не великая. Тебя как зовут? – обратился ко мне незнакомец, и я готова была сквозь землю провалиться. Ну, что это за имя? Я вас спрашиваю? Почему меня нельзя было назвать Наташей или Мариной, Катя – вполне подошло бы...

-         Ее зовут Стелла, - опять за меня ответил Киса.

-         Даже тааааак, - удивился Незнакомец.

-         Я сама могу ответить как меня зовут, - шикнула я на Кису.

-         Ну, да мы еще и говорить можем, а то я подумал, что только громко плакать.

-         Можем. Могу, извините, мы пойдем, -  ответила я и потянула Кису за рукав.

-         Куда же вы?

-         Домой. Нас ждут. – Мысль о том, что я потеряла деньги опять пронзила меня и толстенная слезища свалилась с ресниц.

-         А давай ты вначале умоешься,   и потом пойдете,  - предложил Незнакомец.

-         Я вон там, у колонки умоюсь, - махнула я  и сделала шаг по направлению к колонке.

-         Ну, хорошо. Вот тебе рубль. Не плачь, красавица.

-         Что вы! Что вы, я не возьму, - испугалась я.

-         Бери, я в спортлото сегодня трешку выйграл. А что дедушка Ленин говорил?

Мне стало ужасно стыдно. Я не знала, что говорил дедушка Ленин. А еще октябренок. Командир звездочки.

-         Ленин говорил делиться, - сумничал парень, и протянув рубль, сказал: – Меня зовут Игорь. Игорь Островский. Приятно познакомиться.

-         Я верну. Я бутылки сдам и верну, - сказала я, взяв рубль. – Спасибо большое. А, вы тут живете?

-         Да, теперь живу. Здесь живет моя бабушка, а теперь и я. Заходите в гости, - улыбнулся Игорь.

Я попятилась, еще раз поблагодарила замечательного человека, да еще такого Принца. До самой колонки я не слышала, что возбужденно говорил Киса, размахивая руками. Я шла, как во сне, все еще сжимая рубль в ладошке.

Когда мы пришли, Киса остался во дворе, а я вошла в дом, прошмыгнула в кухню. Мама возилась с моей сестренкой, я поставила сметану и масло в холодильник, хлеб и батон в хлебницу и высыпала сдачу - горсть мелочи на стол. Сверху положила бумажный рубль, который мне подарил Игорь. Разгладила его пальцами. И вдруг, мое внимание привлекла какая-то уж слишком крупная монетка. Я взяла ее в руки. Стала рассматривать. Коленки у меня задрожали. На денежке была нарисован единичка, и написано РУБЛЬ.