Мама моя - человек совсем необычный, способности имеет паранормальные, талантов бездну - и одиним из талантов у нее есть такой дар убеждения. Чтоб вы понимали, она может убедить чукчу купить снег, буддиста - вложить деньги в развитие ядерных техологий, ну а 11-летнюю босявку уговорить ехать в лагеря - вообще раз плюнуть.
На какой-то момент босявка и сама начинала верить, что уж на этот-то раз все будет по-другому, и я буду не реветь дни напролет, а может быть даже оценю то, что называют "ах какой воздух" и постигну прелесть понятия "свежие овощи и фрукты".
Мама ковала железо, пока горячо - сборы начинались в тот же вечер, мне вручался маленький командировочный чемоданчик, на котором с 86-го года осталась надпись чернилом "Света Терехова, 15 отряд" - и в него складывались манатки.
В тот раз приезд в лагерь меня насторожил своей предсказуемостью. Родители приперли нас на автобусе, где меня, грешную, укачало, и нас до выяснения посадили в каком-то крашеном в зеленое сооружении под названием "беседка". Лес был сосновый и скучный до отвращения. Комары накинулись на голые ноги. Все повторялось - и я уже знала, как это будет и что это будет. Слезы потекли рекой - "мама я не хочу!!!". Мама непреклонна - и меня уводят, нагруженную чемодамом, кульком с банкой клубники и печеньем в корпус.
О, эти дорожки, выложенные квадратной плиткой, побеленные бровки и стриженные кусты. О, эта кладбищенская упорядоченность казенного быта. О, этот запах хлорки, сырости и невыветревшейся за зиму масляной краски и затхлых каких-то забатарейных тряпок! Эти мутные засиженные мухами лампы под потолком палаты - чтоб, значит, пионеры не читали после отбоя и не писали нидайбог писем без присмотра. Панцирные скрипучие сетки кроватей и засранные полосатые матрацы. Узенькие крашенные 100 раз шкафчики. И этот ужасный сиротский запах повсюду, запах поколений детей, обживавших и не обживших весь этот детдомовский быт. Чемодан - под кровать, получить постель, заправить кровать серо-синим в дурацкие узоры покрывалом (хочется вывернуть его, чтоб хоть как-то нетривиально смотрелось, но нельзя). Обед - борщ или капустняк в нержавейках мисках, хлеб-кирпич, что крошится в руках, вечный стакан какао и 5 печенек на полдник...
На следующий день, когда кусочек дома - клубника с сахаром и печенье подошли к концу, внутри включилась маленькая горестная сирена. Я уже знала - она будет выть днем и ночью, без перерыва на обед - "хочу домоооой, хочу домооой". Мне каждую ночь будет сниться, что приехала мама, а я не расслышала своего имени в тарабарщине громкоговорителя, приглашающего к центральным воротам, и мама меня не дожидается, и уезжает... И паника, безумный страх пережить это наяву - судорожное вслушивание в гулкие неразброчивые бормотания железной тарелки со столба "...бур бур отряд, бур бур к воротам, вас ожидают родители.." - и 10 раз на дню к воротам, а там - кто-то к кому-то приехал, а нам нельзя подходить, а я плохо вижу и может там стоит моя мама, а я просто не вижу... Хватит! Довольно слез!
На этот раз я решила убежать.
***
Сирена внутри доставала, просилась домой, но надо было все обдумать. Год игры в партизан, где надо было не просто мотаться по крышам за дружбанами, а продумывать план наступления-захвата-отступления-заметани
Я протерпела ровно неделю, на дневном тихом часу план был разработан, продуманы варианты развития событий и безпоследственного выкручивания из сложных ситуаций, учтены форс-мажоры типа начала ядерной войны на момент выхода с обитаемых мест, финансовая часть... Вот финансовая часть меня удручала. Нужно было много: 7 копеек. 2 - на телефон и 5 - на метро. 2 копейки нашлись на футбольном поле, а 5 копеек... Только через три дня 5 копеек были выиграны на спор у хлопца с соседнего отряда. Он не верил, чудик, что я умею стоять на голове. Идиота кусок - кто же не умеет стоять на голове?!
Вобщем, все было готово. И неабыяку роль в плане побега играло мое умение малякать. Вот спасибо боженькам за это умение - пригодилось, и не раз! Весть о том, что в 7м отряде есть девочка, умеющая хорошо рисовать, сразу нашло отклик в мятущихся душах наших вожатых. Им вменялось в обязанность кажын день подготавливать всякие стенгазеты про дружных ребят-октябрят, про миртрудмай, как правильно переходить дорогу и на шо натягивать противогаз - ну и прочая поебень. Все это надо было творить в часы дневного сна подопечных. Но поскольку будущие педагоги и инженера детских душ предпочитали в свободное время от сеяния доброго разумного и вечного дернуть винца и перепихнуться в пустующей палате, - мне разешалось и даже приказывалось сиесту проводить в пустующем актовом зале над ватманами с кисточкой в руках. Там же присутствовали наборы цветной бумаги с кощунственным запахом подмышек, силикатный клей, милая сердцу гуашь и тупые, огромные, болтающиеся, с облупленными зелеными ручками ножницы. И вот я, ставши на табурет, корпела над наглядной агитацией. Было тихо, за окном в солнечном свете шумели и лепетали тополя - и сирена сбавляла громкость. Было почти хорошо.
Для исхода был выбран день недели с дурацким названием "вторник". Поскольку в понедельник вечером была дискотека, - контроль со стороны вожатых был минимальный. Контроль терялся где-то с 8 вечера, из вожатской доносился ржач и гитарные переборы, пионеры в полном составе торчали на спортплощадке, оценивая миниюбки пионерок - так что территория богадельни была пуста и доступна. Надо было умыкнуть свой чемоданчик. Что в вечерних сумерках и было исполнено - под раскаты песни про то, что на пароходе музыка играет, а я одна стою на берегу, чемодан был надежно заныкан под лопухами напротив дыры в заборе.
***
Хороший день - вторник. Ты никому ничего не должен. Живи и наслаждайся.
С самого утра, как всегда бывает после выстраданного и уже принятого решения - мне стало интересно жить. Ощущение того, что всю эту хрень, эти алюминиевые вилки и чашки с отбитыми ручками, эти рожи детей, не знающих о Ходже Насреддине и не умеющих залезать выше 2го этажа, эти командные возгласы вожаток "станьте парами! из строя не выходить!" - вобщем все это я вижу в последний раз - ну просто переполняло меня совсем уж настоящим счастьем...Тут было чтото от высшего духовного очищения. Пахнуло дзеном.
Завтрак, линейка, какая-то образовательная херня с лекцией и политинформацией, полдник (спижженный пряник в кармане) - и тихий час.
Время "че". Счет пошел на минуты, у меня было 2 часа, чтоб свалить и чтоб убраться так, чтобы меня не искали хотя бы до 4х. Дамам в палате я сказала, что, как всегда, пойду рисовать стенгазету, на этот раз помощников я отвергла, дескать, нужно обдумать концепт. В актовом зале лежала уже готовая исписанная газета, где мне предстояло нарисовать лики пионера и пионерки и раскрасить заголовок - "Зарница". Слова "зарница" в моем лексиконе не было. Поэтому, не читая содержания передовицы, я на голубом глазу решила, что газета - юмористическая, название звучит как "Задница", уже чего-чего, а "задница" мне, сырецкой босоте, была ближе и понятней. Поэтому на всю ширину ватмана я ничтоже сумняшеся написала знакомое слово, изобразила фейсы заказанных пионеров и вывесила произведение в этакий стеклянный ящик с инфой на пока безлюдной центральной аллее. Смотрелось броско. Пора была заметать следы.
На столе в актовом пояилась записка - "я в медпункте, у меня болит живот, Света".
В медпункте мне дали таблетку угля и положили на топчан. Медсестра покрутилась рядом, но поскольку из соседнего кабинета доносились звуки гульбана - то девушка не выдержала и, справившись о самочувствии, сказала полежать пока пройдет, и потом чтоб я сама пошла в отряд. Я знала, что так будет) Поэтому, как только медичка усивистела допивать зеленку, я оставила заранее приготовленую записку "Спасибо, живот прошел, я в отряде, Света" - и дала деру.
Теперь для тех, кто искал бы меня в отряде - я была в актовом, для искателей в актовом - в медпункте, а для медиков - я в отряде. Форы было часа на 2 точно. Надо было оперативно тикать. И я рванула на свободу.
Было тихо. На дорожках - никого. Я прошла через хозблок с запахом лука и рагу - таким домашним. Пора, пора домой. Чемодан ждал меня, мокрый от ночного дождика. Я подхватила его, пролезла под сеткой, немного ничком отползла от забора метров 5 - и поднялась на ноги. С той стороны забора остались ужасные постройки корпусов, столовые, вожатые, тоска. Здесь было солнце и воздух пах так, так должен пахнуть воздух. Все было правильно. "Арбайт махт фрай", сказала я сама себе услышанную на политинформации фразу и пошла на звук электрички.
Как ездить в электричках, я не знала. Я их наблюдала вблизи много раз, рядом с домом была станция "Сырец". Электрички вмещали в себя пенсионеров с корзинами, они все ехали с места под названием "дача" - а это такое, ну это же надо! дом в селе. Там клубника растет! Сама! На шаровой клубнике в огромных количествах понятие "дача" у меня заклинивало. Наверное, это слово значило что-то еще, кроме стренберри филс форевер, но мне хватало и того, что есть. А вот вагоны пахли плохо - колбасой, железом, сортиром. Мне больше нравились грохочущие, длинные, мощные товарные составы. Ах, как они проносились мимо, слегка сбавляя скорость перед мостом, давая нам, хулиганью, соскочить с платформы на широкие площадки, свободные от контейнеров, и проехаться зелеными сырецкими холмами до Рубежовского. А оттуда - пешком домой, через рощи, попить в родничках воду, поглядеть белок, подразнить балерин в огромные окна хореографического училища.
В лесу звук поезда разносится далеко, я выбрела на дорогу и, справедливо сопоставив сведения из прочитанной недавно "Повести о настоящем человеке" с данной ситуацией, решила, что чем шире дорога, тем ближе она к жилью. Так оно и оказалось - грунтовка вывела к платформе. Нет, я не перлась по дороге - чего не хватало, я что - дура? Но я шла метрах в 20 от нее по лесу, чтобы погоня, буде случится, пронеслась мимо и не снесла нафиг все мои планы.
А вот платформа, а вот и дачники со своими корзинами. В корзинах клубника. Опять все было правильно. 2 платформы... в какую из них Киев? Буду рассуждать логически. Я залезла под платформу, уселась на чемодан и задумалась. На этой платформе, под которой я сидела, пенсионеров было больше, корзины были полные, а лица - чумазые. Значит, они ехали с дачи. Где много клубники. С дачи можно было ехать только в Киев. Значит, и мне туда.
Решив не сильно светиться среди любопытных дачников в одиночестве, я посиживала под платформой, да и пути было видно. Вот по рельсам прошел еле слышный такой зззззззз... Что-то едет. Электричка! Я вскочила, подхватила чемоданчик и вскарабкалась на платформу как раз, когда электричка подгребла на станцию.
Протиснувшись в переполненный вагон, решила, что буду смотреть в окошко, как только увижу знакомые пейзажи - сразу и выходить. Знакомые пейзажи начались гдето через час после посадки, заставив меня как следует понервничать - а вдруг я еду не в тот город? А вдруг электричка завезет меня в Тетерев, как было на ней написано? И как мне потом из этого Тетерева выбираться? А может, лагерь вообще.. не под Киевом, как говорила мама?! Но пошла Дарница (знакомое!), Петровка (почти!), Оболонь.. Куреневка... следующая - Сырец!! Как? вот это да! Не Киев-Пасс, а Сырец, да это же дома! Вот это повезло, вот это перкааа, решило подпрыгивающее от нетерпения в тамбуре дитя с чемоданчиком. И открылись двери, и пахнуло на меня моим, моим родным, моим болотцем, моими родниками. Дальше - просто: пешком в горку, ах как все выросло, чтото цветет, вон какието жучки - я таких не видела! Сколько меня не было? год? 100 лет? Солнышко садилось, оранжевая паутина, набитая тополиным пухом, светилась на ветках. В носу зачесалось - я втянула сопли, вытерла глаза (позор, еще разревусь - нет) и побежала к дому.
Мамы дома еще не было, предчувствуя неимоверную взбучку, но готовая к ней, я влезла домой через кухонное окно, умылась, проверила холодильник - ничего нет, и выскочила во двор. Все родное. Ну да, никого нет. Ну и что... я дома.
Мама появилась нежданно за спиной и отвесила ляща. Был словесный поток, стремительное затаскивание домой за ухо, водопад упреков и претензий. Увидеть во дворе свое чадо она аж никак не ожидала. Что интересно, на часах было около 8ми, а с лагеря ей не звонили. Вобщем, на самой высокой ноте скандала и открывания дверцы шкафа с целью вытаскивания ремня мама вдруг остановилась и спокойно сказала: "что, так все плохо было"? Я ответила "да". Мама подумала и вдруг разохохоталась: "Ну и ребенок! как кошка! И в кого ты такая самостоятельная?". И мы пошли кушать докторскую колбасу и свежий батон, потому что другого в доме не было. И это была самая вкусная колбаса в моей жизни.
Вобщем, вот и все. Мама уже вечером позвонила в лагерь, еле дозвонилась, сказала, что они уроды, и что ребенок сбежал от них, и вообще... На что те заявили, что , дескать, Терехова Света и сейчас у них, да кто маме значит такого сказал, что ее ребенок сбежал... Мама на эпитеты в адрес будущих педагогов не поскупилась, но на этом дело и кончилось.
И еще мама сказала: "Молодец, что сбежала. Всегда принимай решения сама. И если тебе плохо гдето или с кем-то - беги и не жалей".
Бегу и не жалею. Спасибо.
Пы-Сы: лагерь и сейчас находится там - с. Коржи, направление на Яготин.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →